САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ
ЕПАРХИАЛЬНЫЙ АРХИТЕКТОР А.П. АПЛАКСИН.
Жизнь и творчество
Диссертация выполнена на кафедре истории и теории архитектуры Санкт-Петербургского государственного академического института живописи, скульптуры и архитектуры имени И.Е. Репина Российской академии художеств.
Научный руководитель: доктор искусствоведения, профессор В.Г. Лисовский.
Официальные оппоненты: доктор искусствоведения, профессор А.В. Корнилова, кандидат искусствоведения А.В. Бурдяло.
Ведущая организация: Санкт-Петербургский государственный архитектурно-строительный университет.
Защита состоялась 28 ноября 2006 г. в 13 часов на заседании Диссертационного совета К 212.221.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата наук в Санкт-Петербургской государственной художественно-промышленной академии по адресу: Санкт-Петербург, Соляной пер., 13, ауд. 341.
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Санкт-Петербургской государственной художественно-промышленной академии.
Автореферат разослан « 27 » октября 2006 г.
Учёный секретарь
Диссертационного совета,
кандидат искусствоведения, профессор В.М. Мошков.
I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ИССЛЕДОВАНИЯ
Актуальность темы. На протяжении последних десятилетий XX и начала XXI в. изучение архитектуры России эпохи модерна было и остается одним из наиболее значительных направлений отечественного архитектуроведения. Благодаря усилиям ведущих исследователей – Н.Ф. Хомутецкого, И.А. Бартенева, А.Л. Пунина, Е.И. Кириченко, Е.А. Борисовой, Т.П. Каждан, В.В. Кириллова, Т.А. Славиной, В.Г. Лисовского, Б.М. Кирикова, М.В. Нащокиной и др. – была с успехом решена фундаментальная задача по воссозданию многообразной картины архитектурной жизни России конца XIX – начала XX в. Учитывая грандиозные объемы освоенного материала, следует отметить очевидную неравномерность исследовательского интереса к различным сторонам архитектурного процесса рубежа столетий, что с неизбежностью привело к возникновению многочисленных «белых пятен», восполнение которых является необходимым условием его объективного понимания.
Особо остро этот вопрос стоит в отношении храмового зодчества, в частности, строительной деятельности Русской Православной Церкви – господствующей церкви Российской империи, причем на протяжении не только отдельно взятой эпохи (в данном случае – 1890–1910-х гг.), но и всего Нового времени, в истории Русской Церкви практически совпадающего с «синодальным периодом» (1700–1917). И если в прошлом его полноценное изучение было крайне затруднено разного рода идеологическими запретами, то в настоящем оно не получает должного осмысления либо по инерции, либо по причине неосведомленности в вопросах церковной истории и сугубо богословских дисциплинах. (Первая наиболее основательная попытка комплексного анализа культовой архитектуры эпохи эклектики и модерна предпринята Е.И. Кириченко в монографии «Градостроительство России середины XIX – начала XX в. Кн. 1» 2001 г.).
В результате произведения православного храмового зодчества, достаточно пристально рассмотренные в контексте светской культуры (см. исследования Е.И. Кириченко, Т.А. Славиной, В.Г. Лисовского), оказались изолированными от не менее значимого для них церковно-исторического контекста; не получило должного осмысления творчество ряда ведущих мастеров «национального направления», активно работавших в области церковной архитектуры (В.А. Косякова, А.В. Щусева и др.); из истории архитектуры надолго «выпали» имена других зодчих-храмостроителей, последовательных сторонников «национального стиля»; наконец, было утрачено представление об особом типе архитектора духовного ведомства, в частности, одной из его наиболее ярких разновидностей, получившей наименование епархиального архитектора.
К категории таких мастеров принадлежит гражданский инженер Андрей Петрович Аплаксин (1879–1931), в 1906–1917 гг. занимавший должность архитектора С.-Петербургской епархии, – автор целого ряда своеобразных построек и проектов в формах «неорусского стиля», реставрации Сампсониевского и Казанского соборов в Петербурге, неутомимый общественный деятель, исследователь и пропагандист памятников церковной старины. Данный период явился наиболее плодотворным в творчестве мастера. Тем не менее, в силу исторических причин жизнь и творческое наследие архитектора изучены крайне недостаточно (историография вопроса изложена в первой главе).
Цель и задачи работы. Таким образом, основной целью настоящего исследования является:
1) всестороннее изучение жизни и творчества А.П. Аплаксина в контексте развития русской архитектуры 1890–1910-х гг., а также в непосредственной связи с культурно-исторической и церковной жизнью России данного времени;
2) определение места А.П. Аплаксина в истории отечественной архитектуры данного периода.
В соответствии с целью в работе поставлены следующие задачи:
– реконструировать биографию А.П. Аплаксина;
– изучить творческие взгляды А.П. Аплаксина;
– исследовать архитектурное творчество А.П. Аплаксина в свете стилевых исканий в русской архитектуре конца XIX – начала XX в. (в частности, «национального» и неоклассического направлений) и строительной деятельности Русской Православной Церкви в «синодальный период»;
– выполнить анализ архитектурно-художественного решения построек А.П. Аплаксина;
– выявить неизвестные ранее архитектурные произведения А.П. Аплаксина;
– определить градостроительное значение архитектурных произведений А.П. Аплаксина;
– охарактеризовать графическое наследие А.П. Аплаксина;
– исследовать деятельность А.П. Аплаксина как реставратора в связи с историей реставрационного дела в России в конце XIX – начале XX в.;
– рассмотреть общественную деятельность А.П. Аплаксина;
– проанализировать научную деятельность – историко-архитектурные труды А.П. Аплаксина на фоне развития русской историко-архитектурной науки конца XIX – начала XX в.;
– охарактеризовать своеобразие профессиональной деятельности А.П. Аплаксина как епархиального архитектора.
Объект и предмет исследования. Объектом исследования является жизнь и творчество А.П. Аплаксина; предметом исследования – связь жизни и творчества А.П. Аплаксина с архитектурным процессом, культурно-исторической и церковной жизнью России 1890–1910-х гг., а также вклад мастера в развитие русской архитектуры периода модерна.
Границы исследования. Хронологические рамки работы определяются годами жизни А.П. Аплаксина (1879–1931); вместе с тем логика исследования предусматривает выход за установленные границы при изложении общих вопросов: истории «национального направления» в архитектуре России, характеристики церковно-государственных отношений в «синодальный период», истории должности петербургского епархиального архитектора и др. Географические рамки заданы географией жизни и деятельности зодчего и местоположением его построек (С.-Петербург, С.-Петербургская губерния в ее границах на начало XX в.).
Методика исследования построена на комплексном изучении и сопоставлении различных видов источников. В качестве одной из основополагающих принята концепция органичной взаимосвязи различных явлений культуры на протяжении определенной эпохи. Теоретической базой историко-архитектурных суждений автора являются исследования ведущих специалистов в области отечественной архитектуры середины XIX – начала XX в. – Е.И. Кириченко, А.Л. Пунина, Е.А. Борисовой, В.Г. Лисовского, Б.М. Кирикова и др. Основой для характеристики церковной жизни России данного времени послужили труды прот. Г. Флоровского, И.К. Смолича, С.Л. Фирсова и прот. В. Цыпина.
Источники исследования в соответствии с их особенностями составляют четыре группы.
Первая включает иконографические материалы: проектные чертежи и фотографии с выполненных А.П. Аплаксиным проектных чертежей и архитектурных обмеров, фотографии его построек (в первоначальном и перестроенном виде) и фотофиксации проведенных под руководством мастера реставрационных работ, хранящиеся в РГИА, ЦГИА СПб, ЦГАКФФД и фототеке НИМ РАХ, а также опубликованные в ряде дореволюционных и современных изданий. (Материалы имеют особую ценность ввиду плохой сохранности либо полной утраты значительной части произведений мастера.) Многочисленные фотопортреты как самого зодчего, так и членов его семьи хранятся в собраниях его потомков.
Во вторую, наиболее обширную группу, входят письменные – архивные и литературные источники. Документы биографического характера (личные дела архитектора) и материалы, связанные с профессиональной деятельностью А.П. Аплаксина – проектированием, строительством, перестройкой и реставрацией храмов и иных церковных зданий С.-Петербургской епархии, а также охраной памятников старины (деловая переписка по вопросам строительства, перестройки, ремонта и реставрации зданий, сметы на их ремонт и постройку, журналы заседаний по утверждению проектно-сметной документации и др.), хранятся в РГИА и ЦГИА СПб. По техническим причинам часть из них оказалась недоступной.
Многочисленные сведения о биографии, об отдельных постройках, конкурсных проектах, реставрационной, научной, просветительской и общественной деятельности А.П. Аплаксина, его участии в IV и V всероссийских съездах зодчих, критические суждения современников о творчестве и работах мастера в области реставрации и охраны памятников содержатся в периодике начала XX в. (журналах «Зодчий», «Архитектурно-художественный еженедельник», «Аполлон», «Старые годы», «Известия общества преподавателей графических искусств», «Известия по Санкт-Петербургской епархии», «Прибавления к “Церковным ведомостям”», сборниках «Известий Императорской Археологической комиссии», газетах «Ведомости Санкт-Петербургского градоначальства и городской полиции», «Колокол» и др.); справочных изданиях (ведомственных адрес-календарях и адресных книгах Петербурга – Петрограда – Ленинграда); в опубликованных отчетах о постройках и деятельности художественных обществ (Общества защиты и сохранения в России памятников искусства и старины (ОЗСРПИС), дневниках IV и V архитектурных съездов. Особо следует выделить публикации научных трудов и докладов А.П. Аплаксина – монографий о Сампсониевском и Казанском соборах, доклада «Русское церковное искусство и его современные задачи». В целом частично дублирующие архивные документы и друг друга, литературные источники являются незаменимым материалом для изучения творчества мастера.
К третьей группе источников относятся данные проведенных автором натурных обследований построек А.П. Аплаксина, включая их фотофиксацию.
Четвертую составляют нарративные источники: записи бесед автора об истории семьи Аплаксиных – Вадковских с внучками архитектора Н.В. Майковской и О.Б. Дмитриевой.
Научная новизна исследования определяется прежде всего впервые проведенным комплексным изучением жизни и творчества А.П. Аплаксина, введением в научный оборот большого количества письменных и иконографических источников, неизвестных ранее фактов биографии, отдельных архитектурных произведений зодчего и сведений о его научной и общественной деятельности. Работа представляет собой первую и в настоящее время наиболее фундаментальную монографию, посвященную архитектору.
Научно-практическая ценность. Материалы диссертации могут использоваться при написании общих трудов по истории архитектуры России и Петербурга конца XIX – начала XX в., «национального стиля» в русской архитектуре и церковного зодчества «синодального периода», в том числе эпохи модерна; при чтении лекционных курсов в высших учебных заведениях; в школьных программах по курсу краеведения (истории Петербурга); в деятельности организаций, занимающихся реставрацией и охраной памятников архитектуры С.-Петербурга, Ленинградской и Псковской областей; для последующего изучения творчества епархиальных архитекторов и архитекторов духовного ведомства, а также при возможном возрождении должности архитектора С.-Петербургской епархии.
На защиту выносятся:
– историография жизни и творчества А.П. Аплаксина в русской историко-архитектурной науке 1930 – начала 2000-х гг.;
– периодизация жизни и творчества А.П. Аплаксина;
– характеристика архитектурного творчества А.П. Аплаксина;
– характеристика реставрационной деятельности А.П. Аплаксина;
– характеристика общественной деятельности А.П. Аплаксина;
– характеристика научно-исследовательской деятельности А.П. Аплаксина.
Апробация исследования. Основные положения диссертации нашли свое отражение в докладе на научно-практической конференции «Русь Православная» (С.-Петербург, 1999) и ряде публикаций по теме исследования.
Объем и структура исследования. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, научно-справочного аппарата, трех приложений и альбома иллюстраций.
Первая глава посвящена историографии жизни и творчества А.П. Аплаксина. Вторая содержит описание его жизненного пути, что в дальнейшем позволяет более свободно ориентироваться в материале и в целом предоставляет возможность сосредоточиться преимущественно на творческом наследии мастера. В третьей главе изучается основная сфера деятельности зодчего – его архитектурное творчество, в четвертой – работы А.П. Аплаксина в области реставрации, его общественная и научная деятельность, во многом связанные как с архитектурной практикой, так и друг с другом.
Научно-справочный аппарат состоит из затекстовых ссылок и примечаний, а также списка использованной литературы. В качестве приложений даны краткие сведения о деятельности архитектора в конце 1910 – начале 1930-х гг. и впервые составленные списки построек и проектов, реставрационных работ, печатных трудов и публичных выступлений А.П. Аплаксина. Альбом иллюстраций для удобства разделен на две части. В первой, основной части, помещены иконографические материалы, отражающие жизнь и творчество архитектора (в том числе выполненные автором натурные фотографии построек и копии архивных чертежей), во второй, дополнительной, – иллюстрации, позволяющие провести некоторые параллели между творчеством А.П. Аплаксина и его предшественников и современников, а также продемонстрировать прототипы его построек и сделать некоторые немаловажные сопоставления.
II. СОДЕРЖАНИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
Введение. Во введении сформулировано обоснование темы, определены цель и задачи, объект, предмет, границы, методика и источники исследования, а также дано обоснование его структуры.
Первая глава содержит обзор историографии.
Внимание историко-архитектурной науки к жизни и творчеству А.П. Аплаксина неравномерно. Во второй половине 1930 – начале 1970-х гг. оно обращено исключительно к его исследованиям о А.Н. Воронихине – монографии «Казанский собор» (1911) и докладу «Андрей Никифорович Воронихин, его жизнь и труды» (1914). И в это время, и позднее монографию высоко оценивали и использовали как исторический источник, критически подходя к историко-архитектурным суждениям ее автора (см. труды В.А. Панова, М.П. Соколова, Г.Г. Гримма, В.Г. Лисовского, Т.А. Славиной). Изложенная в докладе версия о благородном происхождении прославленного зодчего подверглась резкой критике (см. работы Н.Н. Воронихина и А.С. Терехина). Первые упоминания об Аплаксине как реставраторе Казанского собора относятся к 1990-м гг.; более подробно этот вопрос освещен в коллективной монографии о храме, изданной в 2001 г.
О проведенной архитектором реставрации Сампсониевского собора вспомнили еще в середине 1970-х гг. Впоследствии, в середине 1980 – начале 2000-х гг., ее так или иначе коснулись в своих исследованиях Г.А. Оль и Н.Н. Лансере, В.В. Антонов и А.В. Кобак, С.С. Шульц, И.Д. Саблин и др. (в некоторых публикациях соавтором новой часовни и «Юбилейного домика» при соборе ошибочно назван Н.Е. Лансере). Более детальные сведения о реставрации собора приведены в монографии «Памятники архитектуры в дореволюционной России. Очерки истории архитектурной реставрации» (2002). История создания на его территории новых построек сжато изложена в книге А.В. Бурдяло «Необарокко в архитектуре Петербурга. (Эклектика. Модерн. Неоклассика)» (2002). В те же годы возник интерес к посвященной храму монографии архитектора. В 1990-е гг. появились упоминания об участии зодчего в реставрации Пантелеймоновской церкви в Петербурге, в 1996 г. – посвященная ОЗСРПИС статья Т.Е. Сиволап, содержащая единственную в историографии, но вместе с тем очень краткую характеристику деятельности Аплаксина в данном Обществе.
Второй, намного более обширный раздел историографии посвящен архитектурному творчеству А.П. Аплаксина.
В 1970–1980-е гг. началась продолжившаяся и впоследствии публикация иконографических источников – исторических фотографий его построек. Данные биографического характера вошли в издание «Материалов к биографическому словарю архитекторов народов СССР» (1981) и каталог выставки «Архитекторы-строители Петербурга – Петрограда начала XX в.» (1982); в последнем впервые приведен неполный список произведений мастера. Сведения об отдельных церковных постройках включены в каталог выставки «Утраченные памятники архитектуры Петербурга – Ленинграда» (1988). Тогда же имя зодчего было упомянуто в путеводителе «Ленинград» (1988).
На протяжении 1990 – начала 2000-х гг. интерес историко-архитектурной науки к личности А.П. Аплаксина значительно возрастает. В это же время помимо искусствоведческих трудов его имя встречается и в изданиях церковной тематики.
Первый в историографии очерк жизни и творчества мастера – статья В.Г. Исаченко «Будни епархиального архитектора» – появился в 1992 г. на страницах газеты «Санкт-Петербургские ведомости» (ее вариант вошел в «Биографический словарь архитекторов и строителей Петербурга», помещенный в книге «Зодчие Санкт-Петербурга. XIX – начало XX века» 1998 г.). В статье приведены основные биографические данные и кратко охарактеризованы основные сферы деятельности архитектора, в том числе реставрация и научные исследования. В разном объеме исторические сведения об отдельных постройках А.П. Аплаксина и (иногда) реставрационных работах вошли в издания справочного и обобщающего характера: «Храмы Петербурга» (1992), «Исторические кладбища Петербурга» (1993), «Храмы Санкт-Петербурга (история и современность)» С.С. Шульца (1994), «Храмы Петербурга» А.П. Павлова (1995), «Архитекторы-строители Санкт-Петербурга середины XIX – начала XX в.» под редакцией Б.М. Кирикова (1996; здесь впервые опубликован полный список петербургских построек зодчего), «Земля Невская Православная» (2000) и др. Наиболее фундаментальным из них является историко-церковная энциклопедия «Святыни Санкт-Петербурга» В.В. Антонова и А.В. Кобака (Т. 1–3; 1994–1996). Храмам Кашинского, Творожковского и Пекинского подворий в Петербурге посвящены монографические статьи О.М. Кормильцевой и А.Г. Леонтьева (2000), И.А. Бодиной (2001) и А.В. Берташа (2002). Ряд интересных суждений высказала об архитектуре монастырских подворий И.С. Семенова. Сведения о некоторых постройках встречаются в статьях Б.М. Кирикова, В.Н. Свешниковой, Г.А. Синяковой, Н.Д. Моисеевой и др. Существенные штрихи к биографии зодчего добавляют публикации Л.Е. Дмитриевой, Л.И. Соколовой и В.Г. Лисовского.
Краткие, но вместе с тем емкие и точные характеристики творческого почерка А.П. Аплаксина и его церковных построек в «неорусском стиле» содержатся в монографии В.Г. Лисовского «”Национальный стиль” в архитектуре России» (2000) и статье Б.М. Кирикова «Петербургские храмы периода модерна» (2001). Близкие в определении творческой манеры зодчего, исследователи кардинально расходятся в оценке ее оригинальности: в отличие от В.Г. Лисовского, Б.М. Кириков излишне настойчиво подчеркивает ее зависимость от находок В.А. Покровского; он же впервые указывает на возможные исторические прототипы храмов Кашинского и Творожковского подворий.
Общая картина историографии позволяет сделать следующие выводы. К настоящему моменту благодаря трудам различных авторов были намечены основные вехи жизненного пути, определены особенности творческого почерка и стилистические предпочтения А.П. Аплаксина, введены в научный оборот его основные архитектурные произведения, а также работы в области реставрации, охраны памятников и истории архитектуры. В то же время не были освещены отдельные периоды биографии зодчего, его творческая эволюция; практически не исследованными оказались постройки, возведенные за пределами Петербурга, мелкие постройки, неосуществленные проекты и проектная графика; недостаточными представляются образно-стилистический анализ наиболее известных произведений, степень изученности реставрационной, общественной и научной деятельности архитектора; не выявлены посвященные ему суждения современников; кроме того, творчество мастера рассматривалось вне контекста церковной жизни России конца XIX – начала XX в. В целом, до настоящего времени не существовало ни одного фундаментального монографического исследования, посвященного архитектору и его творчеству, что в свою очередь служит главной предпосылкой для их глубокого и детального изучения.
Вторая глава освещает жизненный путь А.П. Аплаксина. В ней же дана общая характеристика русской архитектуры (в том числе архитектурной школы) рубежа веков, церковно-государственных отношений в «синодальный период» и должности петербургского епархиального архитектора.
Становление и расцвет творческого дарования А.П. Аплаксина всецело связаны с периодом конца XIX – начала XX в., в истории России отмеченного всеми признаками переломной эпохи. В сфере культуры попытки преодоления глубокого кризиса привели к возрождению романтического мировосприятия, одним из откликов на которое в области архитектуры стало возникновение стиля модерн и, в частности, двух наиболее крупных стилистических течений эпохи модерна – «неорусского стиля» и неоклассицизма. Первое одинаково ярко проявилось как в церковном, так и в гражданском зодчестве, второе – почти исключительно в гражданской архитектуре. В обоих программная ретроспективность сочеталась с романтической приподнятостью образа, достигавшейся за счет творческой интерпретации исторических форм (стилизации), и применением новых конструкций, так или иначе влиявших на процесс формообразования. В обоих – посредством идеи синтеза – воплотилось типичное для модерна стремление к решительному оздоровлению духовного климата эпохи путем тотальной эстетизации жизненной среды. Помимо этого, «неорусский стиль», так же как и его предшественники – «русский» и «русско-византийский» «стили», благодаря активной поддержке царской фамилии являлся действенным проводником государственной идеологии «официальной народности», связанной в это время с утопическими чаяниями о возрождении Святой Руси и превращении Петербурга в подлинно национальную столицу (главная роль в этом деле – в силу подчиненного положения Церкви – отводилась храмовому зодчеству). В застройке Петербурга здания, спроектированные в формах «неорусского стиля» и неоклассицизма, нередко приобретали значение акцентов и важных градостроительных доминант, намечалась явная тенденция к формированию крупных ансамблей.
Помимо названных направлений, существенное влияние на практику петербургской архитектуры периода модерна оказали произведения мастеров «венской школы» (О. Вагнера, Й. Ольбриха), а также «национального романтизма» (Л. Сонка, Э. Сааринена и др.), получившего широкое распространение в Финляндии и странах Скандинавии. Все они в той или иной степени нашли свое отражение в творчестве А.П. Аплаксина.
Андрей Петрович Аплаксин родился в 1879 г. в Петербурге, в семье чиновника полицейского ведомства Петра Васильевича Аплаксина. Начальное образование он получил в 11-м С.-Петербургском Рождественском училище, среднее – в 7-й С.-Петербургской гимназии. Окончив ее в 1898 г., в сентябре того же года А.П. Аплаксин поступил в С.-Петербургский институт гражданских инженеров (ИГИ), обучение в котором он завершил в июле 1904 г.
В отличие от архитектурной школы Академии художеств, ориентировавшей своих учеников в первую очередь на решение задач художественного порядка, в ИГИ значительное внимание уделялось инженерно-техническим дисциплинам, что делало его выпускников своего рода специалистами-универсалами, способными работать в различных областях зодчества. В годы учения в институте А.П. Аплаксин выполнил проекты шоссейной дороги (1901–1902), трамвайной линии (1903[?]) и – в качестве выпускных работ – расчет устойчивости церкви и проект моста (1904); другие работы этого времени не известны. Строительную практику он проходил у архитекторов М.А. Добромыслова, И.И. Дитриха и Л.П. Шишко (у последнего – в 1901–1905 гг. в роли помощника архитектора Александро-Невской лавры). Одновременно, в течение нескольких лет мастер занимался рисунком и живописью у академика А.А. Редковского, а в 1906 г. – в частной школе художника Я.С. Гольдблатта. В 1905–1906 гг. он отбывал воинскую повинность в лейб-гвардии Семеновском полку.
В январе 1904 г. А.П. Аплаксин женился на племяннице митрополита С. Петербургского и Ладожского Антония (Вадковского) Зинаиде Владимировне Вадковской. Очевидно, это родство сыграло не последнюю роль в судьбе зодчего: 8 декабря 1906 г. он был принят на вакантную должность архитектора С. Петербургской епархии (первоначально как исполняющий обязанности; окончательное утверждение состоялось 31 декабря 1908 г.), которую он занимал вплоть до Октябрьского переворота 1917 г. Впоследствии, в 1911 г. А.П. Аплаксин становится архитектором Казанского собора, а в 1912 г. – одним из членов Историко-археологического комитета епархии.
Должность петербургского епархиального архитектора была учреждена указом Святейшего Синода 8 декабря 1852 г. Епархиальный архитектор состоял на службе в духовной консистории, подчиняясь правящему архиерею. В строительной практике он руководствовался действующим законодательством, урочным положением и справочными ценами. На формирование архитектурного замысла существенное влияние оказывал государственный, церковный и частный заказ; дополнительная корректировка происходила при рецензировании проекта в местных строительных отделениях, в Техническо-строительном комитете Синода и Академии художеств. «Высочайше» утвержденный проект изменению не подлежал. Нередко значительные трудности при разработке проекта создавали условия петербургской застройки: ее высокая плотность, а также неудобное расположение и конфигурация участков. Большое число заказов не позволяло епархиальному зодчему уделять одинаковое внимание каждому проекту, что приводило к неизбежным повторам – созданию близких вариантов либо неоднократному использованию одних и тех же композиционных приемов.
Предшественниками Аплаксина на должности были архитекторы К.И. Брандт (1853–1860), Г.И. Карпов (1861–1890), И.И. Буланов (1890–1893) и Н.Н. Никонов (1893–1906). В своих церковных постройках Брандт и Карпов придерживались «русско-византийского» варианта «национального направления», Н.Н. Никонов – «русского» и «византийского» «стилей».
В 1906–1917 гг. архитектурная практика зодчего была почти всецело связана с исполнением служебных обязанностей и не выходила за пределы С. Петербургской губернии. Примерно в эти же годы большое внимание мастер уделяет реставрации, общественной и научной деятельности. Он выступает с докладами в архитектурных обществах столицы, в 1911 и 1913 гг. – на IV и V всероссийских съездах зодчих, в 1911–1914 гг. принимает активное участие в работе ОЗСРПИС. В 1911 г. с научной целью архитектор совершил поездку в Италию.
Во время Первой мировой войны (в 1914–1917 гг.) А.П. Аплаксин находился на военной службе, исполняя должность помощника старшего адъютанта Отдела военных сообщений при Штабе армии, стоявшей на охране Петрограда. Временно исполняющим обязанности епархиального архитектора в 1914 г. стал его помощник Ф.А. Лыхин, что позволило мастеру обратиться к конкурсному проектированию. 1 ноября 1916 г. А.П. Аплаксин был избран действительным членом Петроградского общества архитекторов.
После Октября 1917 г. архитектор продолжил военную службу на стороне новой власти (в период Гражданской войны – как начальник военных сообщений армий Западного фронта), совмещая ее с инженерно-строительной и просветительской (главным образом, преподавательской) деятельностью. После демобилизации в 1928 г. он занял пост старшего инженера в Техническо-строительном отделе Ленинградской областной конторы Всесоюзного акционерного лесоэкспортого общества «Экспортлес». В советское время строительная практика мастера в основном была связана с Москвой и провинцией.
Умер А.П. Аплаксин в Ленинграде в 1931 г.
В третьей главе, состоящей из трех разделов, рассматривается архитектурное творчество А.П. Аплаксина 1890-х – 1917 гг.
В первом разделе проанализированы творческие взгляды архитектора. Проследить их эволюцию достаточно подробно не удается – единственным источником, излагающим его творческое кредо, является текст доклада «Русское церковное искусство и его современные задачи» 1911 г.
Доклад имеет прежде всего практический характер. Общая картина творческих взглядов зодчего складывается из отдельных суждений, высказанных как в первой, исторической, так и во второй, критической, частях доклада. Подчеркнуто полемическая интонация, тенденциозная субъективность историко-архитектурных оценок, эстетические предпочтения, в особенности же, тезис о необходимости «свободы творчества в религиозной архитектуре» роднит его со знаменитым выступлением А.В. Щусева и некоторыми другими текстами, делая доклад одним из немногочисленных манифестов «неорусского стиля».
В истории русского зодчества наибольшей симпатией Аплаксина пользуются эпохи, произведения которых отличает яркая «природная» самобытность (национальное своеобразие): архитектура Киевской и Владимиро-Суздальской Руси, древних Новгорода и Пскова, Московского государства конца XV–XVI вв., «нарышкинского барокко» и русского классицизма; не лишены ее, по мнению Аплаксина, и московско-ярославское зодчество XVI–XVII вв., и «елизаветинское барокко». Категорическое же неприятие, напротив, вызывают «интернациональные» по духу стили, такие как эклектика и модерн, либо «умышленно» национальные по формам стилизаторские направления: «русско-византийский» и «русский» «стили». В то же время он подвергает справедливой критике стремление мастеров «неорусского стиля» к искусственной архаизации форм, а также излишней свободе интерпретаций с одной стороны и чрезмерной сухости – с другой.
Причину современного кризиса церковного зодчества Аплаксин усматривает в несовершенстве строительного законодательства, непросвещенности заказчика и господстве увражного метода проектирования, в одинаковой степени сковывающих творческую свободу архитектора. В качестве возможного выхода он предлагает не только просветительные меры (как среди «публики», так и самих зодчих), но и альтернативную модель профессионала нового типа: архитектора – «народного творца», для воплощения которой необходимо «отрешиться, как от ненужного балласта, от современных условностей, не касающихся искусства, и знаний, пропитанных неверием и болезненным сомнением в себе и в людях, и стать простым, свободным, искренним и верующим в непреложную святость такого дела, как храмоздательство». Следовать этому принципу архитектор стремился и в своем творчестве.
Творческий путь А.П. Аплаксина делится на два основных периода: дореволюционный (1898–1917) и послереволюционный (1917–1931). Дореволюционный, в свою очередь, подразделяется на два этапа: первый, подготовительный, включающий работы, выполненные в ИГИ и до поступления на должность (1898–1906), и второй, наиболее значительный и плодотворный в творческом отношении, практически полностью связанный со службой на должности епархиального архитектора (1906–1917). Послереволюционный, заключительный период объединяет постройки, появившиеся во время военной службы А.П. Аплаксина и его работы в «Экспортлесе» (сведения о нем приведены в Приложении 1). Проектная графика 1898–1906 и 1917–1931 гг. не выявлена.
Второй раздел третьей главы посвящен произведениям 1898–1906 гг. На данном этапе, отмеченном господством позднеэклектических тенденций и раннего модерна, происходило становление профессионального мастерства зодчего.
В ИГИ помимо выполнения курсовых проектов в порядке учебной практики мастер принял участие в проектировании и строительстве ряда петербургских зданий: в 1898–1899 гг. в возведении нескольких лицевых и дворовых корпусов доходных домов (конец 1890-х[?], М.А. Добромыслов), в 1900 г. – в разработке деталей проекта и надзоре за постройкой здания Клееночной мануфактуры (1899 –1900[?], И.И. Дитрих). В 1901–1904 гг. под руководством Л.П. Шишко А.П. Аплаксин участвовал в строительстве доходного дома (1901–1903, совместно с А.А. Венсаном), конторы (начало 1900-х) и здания ризницы и древлехранилища (1904–1910) Александро-Невской лавры, доходного дома М.А. Стенбок-Фермор (1902–1903), а также в некоторых ремонтных работах.
Уже после окончания ИГИ, в 1905 г. он помогал Шишко проектировать церковь преподобного Серафима Саровского (1905–1908, не сохр.) в Серафимо-Антониевском скиту лавры (имение Зачеренье Петербургской губернии) и разработал проект часовни для Никольского кладбища в Петербурге (не выявлен), а в 1906 г. осуществлял ремонт и перестройку церкви с. Селищево Новгородской губернии.
В третьем разделе рассматриваются произведения 1906–1917 гг.
Ведущим направлением в творчестве мастера данного периода является «неорусский стиль». В силу своего положения архитектор оказался единственным представителем «петербургской школы» «неорусского стиля», столь активно способствовавшим его распространению в Петербурге и Петербургской губернии и, кроме того, стал первым обратившимся к нему архитектором епархии.
По формально-стилистическим признакам произведения в «неорусском стиле» подразделяются на ранние, зрелые и поздние. Проектирование этих построек относится соответственно ко второй половине 1900-х, 1909–1910 и 1911–1915 гг., осуществление – к 1907–1912, 1910–1913 и 1911–1914 гг. Процесс стилистической эволюции проходит достаточно органично и в целом соответствует общей картине развития «неорусского стиля». Круг исторических прототипов вполне традиционен: его составляют памятники древних Пскова и Новгорода, Владимиро-Суздальских земель и деревянного зодчества русского Севера. Московское барокко конца XVII в. Аплаксин игнорирует. Главным творческим методом является стилизация, основными типами построек – подворская и приходская церковь, а также монастырское подворье. В основу объемно-пространственного решения церквей разных типов положена продольно-осевая (чаще асимметричная) композиция. Объемно-планировочные решения монастырских подворий и принципы расположения храма в системе комплекса подворья ориентированы на композиционные схемы, сложившиеся к концу XIX в. В конструкциях наряду с кирпичной кладкой и металлическим прокатом нередко используется железобетон.
В ранних произведениях в «неорусском стиле» вырабатывается индивидуальный почерк мастера, формирующийся в процессе преодоления влияния «русского стиля» и усвоения творческих уроков В.А. Покровского. Композиционно к произведениям «русского стиля» восходит одноглавая с асимметрично поставленной колокольней церковь св. благоверной княгини Анны Кашинской при подворье Сретенского Кашинского женского монастыря Тверской епархии в Петербурге (*1906 (1) , 1907–1909, частичн. утраты) – первая постройка Аплаксина в «неорусском стиле». В сдержанных формах «русского стиля» решены храмы Покрова Пресвятой Богородицы в с. Вычелобок (*1907, 1907–1909, значит. утраты) и Преображения Господня в с. Островно (*1907, 1908–1909, перестр.) Лужского уезда. Воздействие творческой манеры Покровского ощутимо в архитектуре церквей Богоявления Господня Введено-Островского мужского монастыря С.-Петербургской епархии (*1908, 1908–1910, не сохр.) и св. бессребреников Космы и Дамиана на погосте Гвоздно Гдовского уезда (*1909, 1909–1912, значит. утраты); прототипом последней стала церковь на Пороховых заводах близ Шлиссельбурга (1907, В.А. Покровский, не сохр.).
Единичным для самого Аплаксина и в своем роде уникальным для храмостроения рубежа веков обращением к традициям русского и скандинавского деревянного зодчества стала шатровая часовня Введения во храм Пресвятой Богородицы при подворье Введенского Ягодинского женского монастыря Нижегородской епархии в Петербурге (*1909, 1909–1910, не сохр.).
Для произведений этого периода характерна четко структурированная динамичная и в то же время уравновешенная объемно-пространственная композиция, построенная на сопоставлении крупных, спокойно очерченных объемов, образующих выразительный силуэт, что, в свою очередь, придает постройкам высокие градостроительные качества. Большое внимание зодчий уделяет архитектурно-художественному синтезу; в результате и на фасадах, и в интерьере появляются настенные росписи (на фасадах церкви Кашинского подворья использована майолика). В интерьере функциональная целесообразность планировки удачно сочетается со смелостью пространственных решений. Так, внутренне пространство четырехстолпной церкви св. Анны Кашинской (за исключением подкупольного квадрата) разделено на два яруса обширными хорами, позволяющими провести его четкое зонирование, бесстолпный наос церкви в Гвоздно завершен высоким двусветным шатром, улучшающим освещенность интерьера. Многие композиционные приемы – световой шатер в окружении четырех декоративных глав, тип храма «кораблем» (церкви в Вычелобке, Островне и Гвоздно) и др. – архитектор использовал и впоследствии. Однако в целом ранним его постройкам свойственна еще некоторая скованность и неопределенность почерка.
В полную силу индивидуальная манера мастера заявляет о себе в зрелых произведениях: церкви Успения Божией Матери на Волковском православном кладбище (*не позднее 1910, 1910–1911, не сохр.) и подворье Казанского Вышневолоцкого женского монастыря Тверской епархии (*не позднее 1910, 1910–1912, перестр.) в Петербурге, церкви св. великомученика Георгия Победоносца в с. Онда (Моцкий погост) Гдовского уезда (*1910, 1914–[?], не сохр.) и петербургском подворье Свято-Троицкого Творожковского женского монастыря С.-Петербургской епархии (*1910, 1911–1912, частичн. утраты).
Архитектуру этих построек отличает подчеркнутая экспрессия. Здесь, как и в ранних произведениях в «неорусском стиле», связь с историческими прототипами – памятниками древней новгородской и псковской архитектуры – носит ассоциативный характер. В поисках большей выразительности зодчий обращается к наиболее типичным их чертам, доводя эти черты в зрелых постройках почти до гротеска. Композиция строится на контрастном сопоставлении крупных, лаконичных, почти циклопических объемов, резко очерченных строгой, геометрически правильной линией. Скупой рельефный декор, немногочисленные оконные проемы не нарушают, а лишь подчеркивают идеально ровную поверхность обширных фасадных стен, ослепительную белизну которых оттеняют яркие фигуративные и орнаментальные росписи и тяжеловесная облицовка цоколя из грубо офактуренных блоков гранита. Напряженная острота силуэта достигается за счет завершения каждого объема самостоятельной крышей сложной формы. Излюбленные мотивы архитектора – щипец ломаной формы, очертаниям которого нередко вторят навесы над входом или окнами, а также грузные звонницы и порталы на приземистых колонках. Планировочные решения отличаются особой компактностью и функциональным удобством.
Влияние Покровского на данном этапе сводится к минимуму (шатер храма Творожковского подворья); в то же время прослеживается определенное воздействие произведений «северного модерна» (прием обработки цоколя) и мастеров «венской школы» – Й. Ольбриха и О. Вагнера (композиция западного фасада Вышневолоцкого подворья, завершающие фасады орнаментальные фризы в сочетании с каменной облицовкой цоколя). Большая творческая свобода и мастерство зодчего отчетливо проявились в архитектуре Успенской церкви, в композицию фасадов которой успешно введены элементы владимиро-суздальских памятников, а также Вышневолоцкого подворья и храма в Онде (объемно-пространственное решение последнего вызывает ассоциации с образом св. Георгия как воина-всадника). Однако уже в облике Творожковского подворья заметны симптомы явной формализации художественного языка.
Попытка ее преодоления предпринята в поздних постройках, в которых при сохранении основных особенностей творческой манеры мастера возникает тенденция к созданию динамически уравновешенных композиций, ослаблению остроты стилизации и усилению ретроспективного начала.
Ориентация на новгородские памятники XI–XIII в. отличает массивную церковь Казанской иконы Божией Матери при подворье Пекинской православной миссии в Петербурге (*1911, 1911–1913, не сохр.); шлемовидные венчания храма, посвященного 100-летию победы в Отечественной войне 1812 года, вызывают ассоциации с шишаками былинных витязей. Новгородские храмы XIV в. и псковские XV–XVI вв. послужили прообразами небольшой церкви в имении Н.В. Сазикова Дубцы близ железнодорожной станции Батецкая (*1911, 1911–[?], не сохр.). Новгородско-псковские памятники XI – XVI столетий, и прежде всего церковь Спаса на Нередице (1198), легли в основу замысла другой камерной постройки – храма св. первоверховных апостолов Петра и Павла в д. Дибуны С.-Петербургского уезда (*1912, 1913–1914, частичн. утраты).
С наибольшей силой ретроспективное начало проявилось в архитектуре подворья Николаевского Илецкого женского монастыря Оренбургской епархии в Нарве (*1913, 1913–1930, не сохр.), спроектированного в стилистике псковских памятников XV–XVI вв. Очевидно, к этой же группе построек примыкает конкурсный проект грандиозного Троицкого собора на Троицкой площади Петербурга (1914–1916, не выявлен), выполненный в формах владимиро-суздальского зодчества. Объемная композиция церкви Пекинского подворья, храмов в Дубцах и Дибунах восходит к решению «церковного корпуса» Вышневолоцкого подворья (четверик с пониженным притвором), Илецкого подворья – к храму при подворье Творожковского монастыря (двухчастная объемно-пространственная структура).
Вторым по значимости направлением в архитектурном творчестве А.П. Аплаксина 1906–1917 гг. был неоклассицизм, по сравнению с «неорусским стилем» представленный в нем более скромно. По этой причине не удается провести четкую классификацию неоклассических построек; вместе с тем следует отметить сходную с «неорусскими» произведениями тенденцию к постепенному усилению ретроспективного начала. В отношении прототипов наблюдается типичная для неоклассики ориентация на архитектуру итальянского ренессанса, русского барокко первой половины – середины XVIII в. и русского классицизма конца XVIII – первой четверти XIX в. Помимо сугубо церковных, в формах неоклассицизма мастер проектирует и гражданские постройки – жилые и общественные здания. Несмотря на изменение «лексики», художественный язык мастера сохраняет свою структурную основу (монументальную живопись замещает в данном случае скульптурный рельеф); в то же время он менее целостен и выразителен.
Первым обращением А.П. Аплаксина к неоклассицизму стали постройки, связанные с реставрацией Сампсониевского собора (1728–1740) в Петербурге – памятная часовня Спаса Нерукотворного Образа на месте алтаря первой Сампсониевской церкви и «Юбилейный домик», предназначавшийся для архива, ризницы, библиотеки, квартир сторожей и регента собора (*1908, 1909, «Домик» – частичн. утраты). Обе постройки изящно стилизованы: часовня – в духе Растрелли, «Домик» – в формах «петровского барокко». Разработанные в нескольких вариантах проекты ограды (1908–1909) и пьедестала памятника Петру I (1908, не выявл.), а также проект памятника-бюста Петру (1908, не выявл.) реализованы не были (ограда и памятник возведены по проекту Н.Е. Лансере).
Фасады крупной пятипрестольной церкви святителя Николая Чудотворца при подворье Благовещенского Бежецкого женского монастыря Тверской епархии в Петербурге (*конец 1900-х–1910, варианты; 1912–1914, перестр.), спроектированной в русле модернизированной неоклассики с ориентацией на русский ампир, напротив, лишены композиционной цельности, интерьеры излишне перегружены классическими мотивами. Прообразом композиции южного фасада послужил проект дома в имении В.А. Ренненкампфа (1906, В.А. Покровский). По своему объемно-планировочному решению храм близок церкви св. Анны Кашинской. Тип храма «кораблем» и архитектура кладбищенских церквей Петербурга конца XVIII в. были положены в основу более удачного проекта церкви Преображения Господня в д. Старосиверская Царскосельского уезда (*1912, 1912–1914, перестр.), посвященной 300-летию царствования дома Романовых. Обе постройки являются уникальными образцами храма в формах неоклассицизма.
Излишне сух и дробен в деталях нейтральный по характеру фасад дома причта Введенской церкви в Петербурге (*1912[?], 1912–1913), в архитектуре которого сочетаются элементы «модернизированного» и «ретроспективного» вариантов неоклассики. Более целостен и импозантен, но все же несколько схематичен проект решенного в большом ордере монументального доходного дома на Старорусской ул. (1912, не осущ.) – пример более последовательного ретроспективизма.
В середине 1910-х гг. совместно с А.А. Юнгером были созданы конкурсные проекты здания железнодорожного вокзала на конечной станции Петроград – Охта линии Петроград – Расули и доходного дома акционерного общества «Техногор» (оба – 1916, 2-я премия, не осущ.). Главный неоренессансный фасад последнего является очевидной репликой проекта лицевого фасада здания Петроградского отделения Московского банка (1915, В.А. Щуко).
В 1906–1917 гг. архитектор выполнил ряд неосуществленных проектов: доходного дома М.И.Сегаля (1907), подворий Троице-Сергиева (1909) и Введено-Островского (1910) монастырей, а также Дома просветительских учреждений в память 300-летия дома Романовых с церковью святителя Николая Чудотворца (1912) в Петербурге, дома причта в д. Усть-Ижора и церковной школы в Гвоздно (конец 1900 – начало 1910-х); перечисленные работы не найдены. В это же время разрабатывались менее значительные проекты южного придела церкви Рождества Богородицы (1702) в Новой Ладоге (1910–1911), приделов церкви св. мучеников Флора и Лавра (1881–1884, Г.И. Карпов[?], значит. утраты) в с. Гавсар Новоладожского уезда (1914) и др.
Наиболее спорными из «малых» произведений А.П. Аплаксина представляются перестройка Никольского собора (середина XV в.) Никольского монастыря в Старой Ладоге (*1910, 1910[?], не сохр.), призванная «облагородить» внешний вид храма, и временный Троицкий собор – точная копия деревянного Троице-Петровского храма (1753–1756, не сохр.) на Троицкой площади Петербурга (*1913, 1913, не сохр.), возведенная рядом со значительно пострадавшим от пожара историческим памятником.
В целом выработанному архитектором художественному языку отвечает характер его проектной графики, в которой сочные, темпераментные заливки цветом сочетаются с чертежно-четким линейным контуром.
Краткие сведения о творчестве А.П. Аплаксина в 1917–1931 гг. помещены в Приложении 1. Конкретные произведения этого периода неизвестны. Архитектурное творчество мастера 1917–1931 гг. по сравнению со временем его расцвета (1906–1917) имело достаточно камерный характер. В силу исторических причин зодчий оставляет должность епархиального архитектора, из сферы его деятельности уходит церковное зодчество; господствующим, по-видимому, становится функциональный метод проектирования. В продолжение военной службы (1917–1928) Аплаксин занимается военным и железнодорожным строительством, после демобилизации, во время службы в «Экспортлесе» (1928–1931), – промышленной и жилой архитектурой. В послереволюционный период зодчий работает для Москвы и провинции.
В четвертой главе анализируется реставрационная, общественная и научно-исследовательская деятельность архитектора; каждому ее виду (к ним из петербургских епархиальных зодчих Аплаксин обратился впервые) посвящен самостоятельный раздел.
Работа мастера в сфере реставрации памятников церковного зодчества (первый раздел) относится к 1908–1914 гг. Первой и наиболее масштабной из них стала реставрация Сампсониевского собора в Петербурге (*1908, 1908–1909), приуроченная к 200-летию Полтавской победы, в год которой был заложен Сампсониевский храм. Разработанный в русле уже устаревшего к началу XX в. стилистического метода, проект вызвал справедливую критику Археологической комиссии; в то же время реставрацию собора высоко оценил А.Н. Бенуа. В ходе работ храм был освобожден от позднейших пристроек, восстановлены утраченные элементы фасадного декора, реконструирован барабан, возведены новая паперть, часовня и «Юбилейный домик», в интерьере реставрированы иконостасы, надпрестольные сени, несколько рам для икон, вся стенопись, иконопись и церковная утварь. Существенной реконструкции подверглось инженерно-техническое оснащение храма (устроены центральное паровое отопление, противопожарные краны и т.д.). Началу работ предшествовали историко-архитектурные и археологические изыскания, создание обмеров, рисунков и фотофиксаций (последние выполнялись и на наиболее важных стадиях реставрации). К участию в работах Аплаксин сумел привлечь широкий круг специалистов, в том числе в качестве консультантов. Несмотря на серьезные недочеты, реставрация собора стала заметным событием в архитектурной жизни России конца XIX – начала XX в.
В 1911 г. зодчий осуществил реставрацию Казанского собора (1801–1811, А.Н. Воронихин) в Петербурге, приуроченную к 100-летию со дня его освящения (начата в 1910 г. В.М. Андросовым). В результате был выполнен косметический ремонт фасадов, отремонтированы иконостасы, осветительная арматура и ряд архитектурных деталей в интерьере, реставрирована живопись. Тогда же был разработан проект восстановления церкви Покрова Пресвятой Богородицы в с. Покровское Шлиссельбургского уезда (1871–1876, не сохр.), предполагавший замену сгоревших деревянных перекрытий легкими железобетонными (осущ. в 1914). В 1912 г. совместно с Г.А. Косяковым архитектор проводил реставрацию Пантелеймоновской церкви в Петербурге (1735–1739, И.К. Коробов), в 1913 г. осуществил проект новой росписи интерьера (худ. С.Т. Шелковый) в петербургском храме во имя иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» (1894–1895, А.И. фон Гоген, А.В. Иванов, не сохр.).
По сравнению с реставрационной, общественная деятельность А.П. Аплаксина (второй раздел четвертой главы) продолжалась значительно дольше – с 1906 по 1931 гг. и носила необычайно интенсивный характер, проявляясь главным образом в публичных выступлениях, участии в движении по охране памятников и педагогической работе.
В 1900–1910-е гг. архитектор выступал с докладами на IV съезде русских зодчих («Русское церковное искусство и его современные задачи»; на выставке при съезде экспонировались его проекты), V всероссийском съезде зодчих («Регистрация памятников искусства и старины – метод их охраны», «Памяти зодчего Андрея Воронихина»), в ОЗСРПИС («О ямбургском соборе», «1812 год в памятниках церковного зодчества Петербургской епархии», «Современное состояние Богородицкой церкви в Нарве» и др.), Обществах архитекторов и архитекторов-художников («Пожар Троицкого собора в Петербурге и недостатки охраны памятников искусства и старины», «Крест рыцаря Гроба Господня», сообщение о решетке Казанского собора); некоторые доклады, сделанные на V съезде и в ОЗСРПИС, были повторены в других обществах («Андрей Никифорович Воронихин, его жизнь и труды» и др.). Тематика докладов носила как прикладной, так и научно-исторический характер и была связана с актуальными вопросами современной практики церковного зодчества и охраны памятников и историей русской (преимущественно церковной) архитектуры.
Охране памятников была посвящена деятельность А.П. Аплаксина в ОЗСРПИС. В мае 1912 г. по его инициативе при Обществе была создана Комиссия по регистрации памятников искусства и старины С.-Петербургской губернии, вице-председателем и секретарем которой стал сам архитектор, считавший регистрацию наиболее эффективным и доступным способом их охраны. Разработанная Комиссией методика предполагала планомерное изучение памятников губернии, включавшее как поиск памятника на местности или по архивным источникам, так и создание его полной характеристики на основании данных его осмотра, обмеров, зарисовок, фотофиксаций, словесного описания, а также материалов архивных и музейных собраний и литературных источников. (В 1912–1913 гг. таким способом были обследованы Лужский, Гдовский и Ладожский уезды.) Метод получил одобрение на V съезде зодчих и высокую оценку ведущих художественных критиков (Н.Н. Врангеля, А.А. Ростиславова), но не избежал пристрастной оценки Г.К. Лукомского, относившегося к деятельности А.П. Аплаксина крайне враждебно. В 1914 г. зодчий был привлечен к подготовке доклада по вопросу охраны памятников на X международном конгрессе архитекторов. Кроме того, в 1912 г. он вошел в состав комитета по реставрации Ферапонтова монастыря, а позднее стал вторым товарищем председателя Общества.
22 августа 1912 г. по предложению А.П. Аплаксина был образован Историко-археологический комитет С.-Петербургской епархии, предназначенный «для регистрации и надзора за памятниками церковной старины»; в его состав вошел и епархиальный архитектор.
В конце 1900-х гг. зодчий возглавил вечерние курсы для взрослых при Сампсоновском христианском братстве в Петербурге. Педагогическую практику он возобновил в конце 1920-х гг., читая лекции в основанной им тогда же в Петрограде 1-й Художественной студии для молодежи, в обществе «Старый Петербург», а также в Институте научной педагогики и других учреждениях города.
Научные интересы А.П. Аплаксина (третий раздел) были сосредоточены главным образом в области истории архитектуры. Историко-архитектурные исследования зодчего явились результатом его деятельности в области реставрации и охраны памятников. Большинство из них облечено в форму устных выступлений и опубликовано в виде пересказов в составе различных текстов («1812 год в памятниках церковного зодчества…», «Регистрация памятников искусства и старины…», «Андрей Никифорович Воронихин…» и др.), о некоторых сохранились лишь упоминания («О ямбургском соборе», «Современное состояние Богородицкой церкви…» и др.), единицы увидели свет в полном объеме («Русское церковное искусство…», «Крест рыцаря Гроба Господня») (все доклады относятся к первой половине 1910-х гг.). Наиболее фундаментальными историко-архитектурными трудами А.П. Аплаксина являются монографии «Сампсоновский собор в С. Петербурге. 1709–1909» (1909) – «иллюстрированный отчет» о реставрации храма, «Казанский собор. Историческое исследование о соборе и его описание» (1911) и не сохранившаяся рукопись книги об А.Н. Воронихине (1914[?]).
Теоретическая база научных суждений зодчего покоится на религиозной концепции творчества («религия – источник искусства»), согласно которой появление наивысших достижений в сфере искусства и архитектуры возможно только в эпоху расцвета религиозной жизни, а основным источником художественного творчества, порождающего шедевры, является божественное вдохновение. Главным критерием оценки архитектурного произведения служит либо его «вневременность», либо национальная самобытность; при этом система логических доказательств почти полностью подменяется субъективными суждениями, основанными на эмоциональном восприятии (так, по мнению Аплаксина, русское искусство оказывается самым ярким и самобытным в мире, Воронихин – «художником вне времени и пространства», Троицкий собор Измайловского полка – лучшим произведением ампира), что роднит взгляды Аплаксина с позицией историков архитектуры рационалистической школы (термин Т.А. Славиной). Эстетические предпочтения – допетровское зодчество XI–XVI вв. и русский классицизм – напротив, сближают их с воззрениями исследователей-искусствоведов начала XX в.
Научные труды А.П. Аплаксина повествовательны, но не аналитичны. Изложение отличается заметной, порой гипертрофированной публицистичностью. В свете современных изысканий многие их положения устарели, некоторые представляются спорными (версия происхождения А.Н. Воронихина), другие еще в начале XX столетия казались общим местом. Более значима осуществленная Аплаксиным публикация ряда исторических документов и памятников церковной старины («Сампсоновский собор…», «Казанский собор…», «Крест рыцаря Гроба Господня»). Несколько архаичные и иногда наивные по уровню суждений, в наши дни историко-архитектурные труды зодчего могут восприниматься исключительно как исторические источники, а также скромные, но своеобразные памятники русской историко-архитектурной науки рубежа XIX–XX вв.
Заключение содержит основные выводы исследования.
Архитектурное творчество А.П. Аплаксина развивалось в соответствии с основными тенденциями русской архитектуры конца XIX – начала XX в. По своему масштабу творческая личность зодчего безусловно уступает ведущим мастерам «неорусского стиля» и церковной архитектуры 1890–1910-х гг., таким как А.В. Щусев и В.А. Покровский; вместе с тем А.П. Аплаксин не был их поверхностным эпигоном. Восприняв уроки старших современников и влияние некоторых стилевых течений, архитектор выработал собственный, достаточно яркий и выразительный, художественный почерк, что наряду с иными достижениями позволяет считать А.П. Аплаксина одним из наиболее видных мастеров как «национального направления», так и церковного зодчества России эпохи модерна.
Несмотря на неравноценность результатов в области реставрации, охраны памятников, общественной и научной деятельности, сам факт их вовлечения в сферу повседневной практики епархиального архитектора свидетельствует о качественном изменении, произошедшем в профессиональном сознании на рубеже столетий. Таким образом, именно А.П. Аплаксин стал мастером, в творчестве которого окончательно сформировался круг должностных обязанностей епархиального архитектора, в результате чего данный тип архитектора обрел свои законченные формы.
Примечания
(1) Здесь и далее в подобных случаях знаком * отмечен год разработки проекта, за ним следует дата создания постройки и сведения о ее сохранности.
По теме диссертации опубликованы следующие работы:
1. А.П. Аплаксин: Уроки творчества епархиального архитектора // Русь Православная. История и современность: Сб. науч. ст. / Сост. Н.С. Кутейникова; Рос. акад. художеств. С.-Петерб. гос. акад. ин-т живописи, скульптуры и архитектуры им. И.Е. Репина. СПб., 2000. С. 24–30.
2. Церковь Воскресения Христова на Смоленском православном кладбище: Архитектурно-исторический очерк // Православ. летописец С.-Петербурга. СПб., 2001. № 8. С. 98–105.
3. А.П. Аплаксин – петербургский епархиальный архитектор: (К 125-летию со дня рождения) // Церков. вестн. (СПб). 2003. № 10. С.42–45; № 11. С. 54–58; № 12. С. 37. (См. также: http://www.mitropolia-spb.ru/vestnik.)
4. Архитектурная школа Академии художеств и творчество петербургских епархиальных архитекторов (К.И. Брандт, Н.Н. Никонов) // Академия художеств и Православная Церковь: Сб. науч. ст. / Сост. Н.С. Кутейникова; Рос. акад. художеств. С.-Петерб. гос. акад. ин-т живописи, скульптуры и архитектуры им. И.Е. Репина. СПб., 2004. С. 4–9.
5. Архитектор А.П. Аплаксин (1879–1931): Материалы к творческой биографии // Архитектон: Известия вузов. 2006. № 15. (http:// archvuz.ru/ ma-gazine/ Numbers/ 2006_03/ template_article?ar= D/d1.)