ПУТЕШЕСТВИЕ К НОВГОРОДСКИМ СВЯТЫМ
Не лишены есть мы надежды спасения
святые бо сродники имамы,
о нас молящиеся,
Господи, слава Тебе.
Из службы Всем святым
в земли Российстей просиявшим.
Уносит меня автобус от шума городского, от суеты и непонимания, уносит. Я просто еду, просто смотрю в окно. Я еще не знаю, какой подарок готовит мне Господь. Я просто отдохнуть хочу.
... - А вот и камень, на котором приплыл монах Антоний из итальянской земли в Новгород, - сообщила экскурсовод и пригласила в храм Рождества Богородицы, где погребен святой Антоний.
Я стою, уставившись на камень, пытаясь усвоить услышанное, но у меня что-то плохо получается. Трогаю его руками. Немаленький камень, надо сказать... А что за день сегодня, спрашиваю я себя, что в календаре? А календаре сегодня – день Всех святых в земле Российской просиявших. Что-то будет, подозреваю я, что-то будет.
Потом уже, по приезде домой, прочла я жития тех святых, с которыми встретилась в Новгороде. Читала, оживляя в памяти два дивных летних дня, дарованных мне Щедрою Рукой. Читала о них, как о своих знакомых, знакомых святых. Хочешь, познакомлю тебя с ними, читатель? Хотя, конечно, ты и сам можешь прочесть сии жития, только некоторые из них могут показаться тебе схематичными, сухими, бедными историческими событиями. Не спеши захлопнуть книгу, читатель! Это оттого будет так казаться, что жития русских святых писались по строгим правилам литературного жанра, пришедшего к нам из Византии. В них передавалась не земная биография такая шумная и страстная, как у нас, а духовная жизнь, восхождение к святости.
Итак, Антоний Римлянин. Родился в 1067 г. в Риме, по смерти родителей раздал имущество бедным (правда, не все раздал; кое-что в бочку закупорил и в море бросил), в 18 лет ушел в пустыню к отшельникам, где и стал проводить жизнь в трудах и молитве. А когда начались гонения на христиан, иноки разошлись по разным местам, ушел и Антоний на берег моря, где молился в полном уединении на большом камне больше года. И вот однажды поднялась на море небывалая буря, волнами был сдвинут камень, на котором стоял преподобный и унесен в море. Плыл себе Антоний на камне, который так поразил меня, плыл себе, не обращая внимания на бушующую стихию и через два дня оказался в Новгороде. Пристал тот камень к правому берегу Волхова в день Рождества Пресвятой Богородицы. Пристал как раз на том месте, где сейчас Антониев монастырь, который мы и осматриваем.
Ну, что сказать, читатель? Общее запустение осматриваю, разруху, поруганное монастырское кладбище. Что еще сказать? Да, пожалуй, хватит, плоды беззакония каждый видит. Сегодня не об этом я хочу, сегодня о том, как в день 8 сентября 1106г. в Новгороде к заутрене звонили...
Антоний, услышав звон, испугался - неужели он в Риме, откуда бежал, ревнуя о спасении? Вроде нет, речь незнакомая. Помолился он с верою Богу: пошли, Боже, мне человека, могущего объяснить, где я, в каком городе. И нашелся таковой, говорящий «по-русски и по-римски». Объяснил. Удивился Антоний очень - как такой долгий путь можно преодолеть в два дня, ведь от Рима до Новгорода добирались в ту пору полгода!
А Новгород, как ты уже догадался, читатель, город маленький. И весть о чудном незнакомце достигла ушей епископа. А правил тогда Новгородской епархией Владыка Никита. Да-да, тот самый, из иноков печерских. Надо сказать, что Новгородскую кафедру долгое время занимали епископы, поставленные из Киево-Печерской Лавры, и Владыка Никита - наиболее яркая фигура из них.
Он нетерпеливым иноком был и раньше времени в затвор ушел, несмотря на запрет настоятеля. Вот и претерпел сильнейшее искушение от дьявола - перестал молиться, Евангелие в руки не брал, а книги Ветхого Завета наизусть цитировал. Трудно было тог¬дашним братьям печерским, имена им: Нестор Летописец, Григорий Чудотворец, игумен Никон, Матвей Прозорливый, Исаакий Святый, Пимен Постник, - вырвать душу его из лап дьявола, но Бог Милостив. Дальше пошел он путем смирения и во многом преуспел. Вот послушай, как славно житие Никиты Новгородского начинается: «Более других заслуживают почтения те храбрые воины, которые имеют обычай вести борьбу с врагом не в общем строю, но поодиночке устремляются на врага. Им хотя и попускает Господь много раз пасть временно, чтобы не превозносились, однако, никогда не оставляет их до конца без благодатной помощи, но восстанавливает их и делает непобедимыми». Долгую жизнь прожил, новгородскою паствою правил 13 лет, город ему обязан спасением от двух страшных бед: засухи и пожара.
Так вот устроил Господь встречу святым Никите Новгородско¬му и Антонию Римлянину. Правда, о том, что святые они, ни Никита, ни Антоний не знали тогда. Не до того им было. Да и кругом никто не догадывался. Ты ведь знаешь, читатель, как мы всегда обманываемся… Антоний открыл Никите тайну своего прибытия в город, а Никита, узрев в том промысл Божий, посоветовал ему устроить обитель в честь Рождества Богородицы. «И будет обитель велия во спасение мнихом, понеже на предпразднество того праздника поставил тя Бог на месте сем», - благословил Никита Антония. А тут как раз рыбаки и бочку из Волхова выловили (ту самую, которую Антоний бросил в море у берегов Италии). На эти-то деньги и стал он строить обитель во спасание многих.
О трудах тяжких иноческих говорить миру как-то не принято, пропущу и я это место в своем повествовании, предоставлю самому Антонию поведать о скорбях, кои претерпел при строительстве монастыря: «Я, Антоний, худший между монахами, вышел на сие место, не получив имения ни от князя, ни от епископа Никиты, и паша на чужой земле не для себя одного, но для братии и для сирот, не давая себе покоя, терпя досады от здешних христиан. Пусть разберет Матерь Божия, сколько я бед перенес за место сие».
Он впоследствии по просьбе братии был игуменом того мо¬настыря и скончался в очень преклонном возрасте. Оглянулась я на камень, покидая Антониев монастырь, заныло что-то сердце.
Трудно монаху жизнь прожить. Горько. И опасно. Везде сети расставлены. Одному не остаться, преследователей не убежать. От славы не уйти - догонит, и клевета настигнет. Молчания не хотят понять, и речи превратно толкуют. Только Богу и ведомо сердце его.
А у Новгорода красивое лицо. Я лекции по древнерусской архитектуре слушала: «Город, где разрушены храмы, совершенно теряет свое лицо, и наоборот». На этой земле только при епископе Никите и его приемнике Нифонте (в XII веке!) было основано около пятнадцати обителей.
Колесил автобус по новгородским улочкам, я в окно смотрела. Старину видела. Удивлялась я себе, читатель, сквозь немыслимую глубину веков касалась она меня! Новгородцев видела, что когда-то жили, по этим улочкам ходили, в церквях служили, слово Божие говорили. Обыкновенные ведь жители были, а теперь небесные. И такие родные…
Вот и Иоанн, архиепископ Новгородский, обыкновенный с виду человек был, никто бы и не узнал, что он над нечистыми духами власть имел, если б не случай. Как-то бес, желая устрашить его, вошел в рукомойник, да там и остался, запечатанный крестным знамением кротчайшего пастыря. Долгое время томился бес в рукомойнике, сила Креста палила его, готов был исполнить любое жела¬ние, лишь бы быть отпущену. А какое желание у православного, читатель? Конечно, поклониться Гробу Господню, что и было исполнено! В одну ночь слетал Иоанн на бесе в Иерусалим и обратно. По возвращении умолял его бес не сказывать никому постыдную для него историю о том, как оседлал его святой. Отомстить грозился. Так и случилось. Иоанн поведал о тайне сей честным мужам, а бес, по попущению Божию, постарался лишить его доброго имени. В блуде оклеветал его. И быстро же у него это получилось, читатель! Поверили новгородцы и осудили праведника на изгнание. Посадили на плот и спустили плот на реку. Но к великому изумлению всех поплыл плот не по течению вниз, а против течения вверх, к монастырю св. Георгия. Забыли бедные люди тогда о своей злобе, побежали берегом за любимым пастырем, умоляя его вернуться, а их, грешных, простить.
Так открыл Господь им его целомудренную жизнь и для нас сохранил эту дивную повесть, похожую на сказку.
Правил архиепископ Иоанн новгородскою паствою 20 лет, умер в 1186 г. Погребен в храме Софии Премудрости Божией. Но это еще не все. К XV веку, так получилось, никто уже не помнил, где гробница св. Иоанна Новгородского, и Богу было угодно через своего избранника Евфимия Новгородского место погребения указать. А произошло это так. В Софийском соборе, в пределе, где погребен св. Иоанн, отпал от стены камень, и сильно ударившись о крышку гробницы, образовал в ней дыру. Гробница была без надписи, и никто не знал, кто в ней покоится. Вызвали Владыку Евфимия, он открыл крышку, храм благоуханием наполнился, и увидел Владыка Евфимий неведомого стар¬ца в схиме, которого на коснулось тление. Стал он молиться Богу, чтоб Господь открыл ему - кто почивает в гробнице сей. И Господь исполнил его просьбу, однажды ночью предстал пред ним старец и сказал: «Я тот, лежащий во гробе, о котором ты молился – Илия, в схиме Иоанн».
Так и встретились святые Иоанн Новгородский и Евфимий Новгородский. Кто такой Евфимий, спрашиваешь ты? Обыкновенный святой. Родился в 1429 г., юным от мира ушел, постриг принял в болотистом месте Вяжищи, где много лет потом трудился под сенью св. Николая Угодника. Но, благодаря своему глубокому разуму, стал известен за пределами обители, и просили его новгородцы епископскую кафедру занять. Правил он паствою 30 лет, в глу¬бокой старости вернулся в Вяжищи, откуда вышел, здесь и почил. Кончина его - народный плач. Жил он в XV веке, а Иоанн Новго¬родский в XII веке, а встретились, будто и нет времени, а есть день един…
А еще про икону, что притянула меня к себе и не отпускала (несколько раз к ней возвращалась). Было это в церкви св. апостола Филиппа, куда мы заезжали поклониться мощам св. Саввы Вишерского, того самого Саввы, что еще в юности, влекомый любовью к Богу принял постриг в тверском монастыре, того, что жизнь хотел провесть в неизвестности, одному Богу предавшись, для чего и пришел в новгородскую землю с образом Божией Матери в руках и под видом нищего странника поселился на берегу Вишеры. Но не дано ему было избежать славы человеческой, за величайшее смире¬ние почитали его «аки Ангела Божия». До нас дошел рассказ о том, как Савва с медведем судился. Медведь у него двух лошадей монастырских запорол, и присудили посадники новгородские ему, медведю, вместо лошадей пахать. И пахал. Вот такие чудеса!
Ах да! Об иконе… Так вот, на иконе той лик старца, незнакомого мне. Пока незнакомого. После же знакомства с ним западут мне в душу его слова: «Истинно, жизнь наша как тень и сон, вертится, как колесо». Варлаам Хутынский имя ему.
Родился он в 1156 г. После смерти родителей – постриг, иноческое имя - Варлаам. После пострига в Лисицком монастыре поселился, но не понравилось ему там, ищущему уединения. Пошел он место тихое искать и нашел. Название некрасивое – Хутынь. Значит, худое место. А вид живописный. Даже сейчас! Варлааму понравилось. Поставил он крест, срубил келью, стал жить. Однажды местность сия небесным огнем была освещена. И строит Варлаам на этом месте церковь во имя Преображения Господня. А освящал эту церковь архиепископ Новгородский Григорий, брат архиепископа Иоанна и его приемник. А с построением церкви возник и монастырь, где поставлен был Варлаам игуменом над братией, которую учил: «Вступая в служение Господу, приготовся ко всякому искушению и терпению». Заступник и молитвенник перед Богом за город Новгород и за всю землю русскую, а значит и за нас с тобой, читатель!, сумевший великими подвигами самоотречения стяжать себе дар прозрения. Много дивных дел творил Варлаам Хутынекий, а мне хочется рассказать о двух.
Варлаам часто в городе бывал, а путь на Владычный двор лежал через Волховский мост, а мост в то время был местом казни преступников. Их в воду бросали. Однажды Варлаам остановил казнь, взял преступника к себе в монастырь, и человек тот провел оставленную ему жизнь в трудах и покаянии. А в другой раз Варлаам проехал мимо преступника и не вмешался, хотя и родственники просили. Ученики его спрашивают: почему? Ведь первый был виновен, а второй нет. Почему? «Я видел, что он имеет веру на спасение и выпросил его себе, и устроил его как угодно Богу. Другой был осужден несправедливо и вопреки закону, я видел, что он умирает мученической смертью и имеет получить венец от Христа». Варлаам хотел, чтоб человек был в Вечности счастлив.
Или вот еще случай. Захотел как-то Владыка с уважае¬мым старцем встретиться. Старец Варлаам пообещал: «Приеду в первую пятницу Петрова поста на санях». Так и случилось. В назначенный день снег пошел, новгородцы в ужасе: «Гнев Божий, гибель хлебу, голод»! А Варлаам спокойно: «Да не гнев это и не голод. Снегом вредитель будет уничтожен, который всходы покрыл, вот где был бы голод». Как часто гневом Божиим мы называем проявления Любви! После смерти Варлаама Хутынского чудеса у его гроба продолжались, они-то и побудили Евфимия Новгородского, ты с ним уже знаком, читатель, приступить в 1452г. к освидетельствованию его мощей.
Вот и все, читатель, окончен мой рассказ. Конечно, про все это нам экскурсовод не рассказывала. Путь наш был прост.
При въезде в Новгород просияли слева купола Николо-Вяжицкого монастыря, где покоится св. Евфимий Новгородский, затем Торговая сторона, церковь св. апостола Филиппа, Антониев монастырь, Софийский собор, а на следующий день монастырь Хутынский. Только Господь дал мне увидеть таинственную связь между сынами своими верными, «отложивших житейское томление и сладость текущую презревшее, Крест взявших, яко иго Божественное, и Христу последовавших, и к небесному покою чудно вселившихся».
Время уезжать. Понимаю, святые отцы, что не расстаюсь с вами, а наоборот - встретилась. Понимаю, а ничего поделать с собой не могу. Так и кажется - уеду от вас - пропаду.
Уносит меня автобус снова в суету и непонимание. Я просто еду, смотрю в окно. Я принимаю Твой подарок, Господи! Смотрю в окно, а за окном лето, смотрю в окно, а на душе Пасха.
Поездка была 2-3 июня 1994 г., а написала в 1996 г.